5 сентября 1941 года в Богушевске произошел первый массовый расстрел мирных жителей. Был он произведен утром, на тогдашней окраине поселка, в назидание всем живым.
КОГО расстреляли в то утро и за чо?
Утром машины ворвались в Богушевск, высыпавшие оттуда солдаты стали сгонять на окраину всех, кто попадал под руку. Немцы были в ярости: ночью на повороте с шоссе Витебск-Орша караван их машин был обстрелян партизанами. Мало этого, оказалось, что в богушевскую комендатуру бросили гранату. Наказать!
Хватали всех: стариков, детей, мужчин, женщин, детей, мужчин, женщин, идущих на базар, в магазин, работающих на огороде..
Сначала гауптман объявил, что было произведено нападение на воинов вермахата и за это последует наказание. Партизаны должны выйти вперёд и честно признаться в содеянном. Собранная толпа недоуменно переглядывалась: Партизаны? В Богушевске? Да ведь у нас тихо
Комендантский час! Никаких хождений, иначе расстрел!...
Гаутман нервничал. Но тут один из полицаев обратил внимание офицера: в толпе много евреев!... Значит, двойная выгода: и за партизанское нападение рассчитаться, и «решить еврейский вопрос»!
Последовал приказ: евреям выйти из толпы!... '
Еще не понимая, что к чему, стали выходить.
Старушка Бляхман у неё два сына офицера на фронте, в это время полицаи цритащили зубного врача с женой... Вот вышла из толпы учительница младших классов Пучкова (по МУЖУ) с маленькой дочкой на руках, следом за ней вышла ее сестра, студентка из Ленинграда, приехавшая на каникулы... Выходили старики, старухи, женщины с детьми. Вышел и пьянчужка Япкель, уже успевший «глотнуть». И вот полицаи притащили Гиту Глезину! Что, и свекор со свекровью не спасли! Краса-а-вица!... Гита,| действительно, была красавицей. Муж, уходя на фронт наказал родителям беречь молодую жену пуще глаз!... Вон они плут, свекрова заплаканная, старик хмур и хромает - видно, досталось... Больше семидесяти человек стояли перед толпой, так и не поняв чего от них хотят. По тут отогнали две машины, стоящие на дороге и все увидели вырытую яму! Толпа содрогнулась, женщины, дети заплакали. Но еще не верилось – как? За что?!
И уже вели к краю первых, и уже застрочил пулемёт…. Толпа взревела и затихла... Соседи, друзья уходили в мир иной прямо на глазах и ничего уже сделать было нельзя.
Стоял в толпе Филимон Пучков. Это его невестку поставили под пулемет. Что он скажет старшему сыну, Анатолию, после войны? Как вымолит прощение у людей, у Бога?...
А пулемет строчил. Уже вытаскивали из толпы комсомольцев, тех, кого подозревали в связи с партизанами...
На тот день «еврейский вопрос» был решен...
Но только па тот день, ведь евреев в поселке перед войной было 85 процентов.
После этой «акции» молодежь, не надеясь па кого-то, стала уходит в лес. Почти каждую ночь чья-то тень пробиралась огородами на ныряла в темноту кустарника.
Немцы усилили охрану, очистили от леса полосу в 300 метров! Но люди продолжали уходить.
Полицаи выискивали семьи, из которых молодежь ушла в партизаны.
Стариков хватали и тащили в школу. Под школой вырыли большую яму, устроили там пыточный бункер. Слыхать о нём, слышали все: Пашка Стук, не стесняясь, хвастался этим.
А увидели его уже после войны: комната под землёй, примерно 4*8
м., закрывавшаяся сверху толстым листом железа –
нажал кнопку и все!
Она и сейчас находиться в земле, эта комната пыток. К.огда строили церковь на месте школы, ее засыпали строительным мусором.
Чуткую ночную тишину часто нарушали выстрелы, а иногда поближе
к утру, но Вокзальной, от школы в сторону леса шли тяжело груженные машины.
Пашка Стук хвастался: «Жидов скоро под нуль сведём, и
«краснопузиков» попотрошим!». Под «краснопузиками» он подразумевал
подпольщиков и партизан.
Особенно взъярились немцы на партизан, когда танкисты
отремонтировав три Т-26, с помощью подпольщиков угнали их к партизанам, в полк Садчикова - машины гудели почти каждую ночь.
Куда же уходили эти ночные «транспорты смерти»?
Они пересекали нынешнюю улицу Горовца и уходили в лес. Там, за лесом, не далеко находились Осетки – небольшая деревенька и болото. Вот туда, в это болото, и направлялись машины.
Избитых, истерзанных людей просто бросали в болотный омут. Ни пуль тратить, ни липшего шума. ДА и убежать не удастся: объятия болота дело не шуточное.
Война, война, война... Ураганом пронеслась по нашей земле. Более 60% жилого фонда было уничтожено: бомбежки, обстрелы, пожары...
Люди, возвращаясь домой, жили в землянках. Конечно, Ефим Николаевич Прохоренко поставил перед Богушевским лесхозом первоочередную задачу: жилье!
Конечно, к первой зиме не все успели, но вторую зиму Богушевск встречал в домах. Конечно, «в домах» - это слишком громко сказано!» Но из землянок вылезли.
Разрастался Богушевск, уже та 300-метровая граница проведенная немцами, была застроена домами. Пошла дальше на восток - Вокзальная. Теперь эта улица имени лейтенанта Владимира Горбунова погибшего 24 июня 1944 года, накануне освобождения Богушевека.
И длиннее она стала почти в 2,5 раза. Последний поворот направо улица Оршанская. Дома по обе стороны, но за восточными домами обрыв.
Прошли годы, прошла мелиорация, обрыв – это бывшее болото. Там тоже можно строить дома, но никто не изъявляет желания: там останки погибших жителей Богушевска. Знают об этом все. Знают и молчат. Почему? Да потому, что районные власти сейчас же затребуют «документальные подтверждения», но ни немцы, ни начальник полиции Пашка Стук документов не оставили, и свидетелей уже тоже не осталось – в этом году уже 67 лет со дня освобождения.